Фрэнка ллойда райта: Frank Lloyd Wright (08.06.1867 — 09.04.1959) — Biography, Interesting Facts, Famous Artworks

Содержание

Как выглядят нереализованные проекты Фрэнка Ллойда Райта

Архитектура

Визуализация часовни Святой Троицы и эскиз Фрэнка Ллойда Райта.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

«Мы постоянно пользуемся инструментами визуализации, такими как Autocad, 3ds Max и Photoshop, чтобы показать то, чего еще пока нет. И я задумался: почему бы с их помощью не постараться увидеть то, чего никогда не было или уже исчезло», — рассказывает архитектор Давид Ромеро (David Romero) о том, как появилась идея проекта Hooked On The Past.

Визуализация Gordon Strong Automobile Objective — здания, по задумке, объединяющего функции планетария, парковки и ресторана, — и работа над ней.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Ее главным героем стал культовый архитектор Фрэнк Ллойд Райт (Frank Lloyd Wright), половина работ которого — 660 из 1171 (!) — так никогда и не была реализована, а часть навсегда исчезла. «С самого начала я старался, чтобы мои визуализации стали своеобразной машиной времени: мы словно переносимся в первую половину XX века, чтобы увидеть эти здания такими, какими их видели бы современники. Создание этих изображений — мое хобби, которому я уделяю много времени. Общаюсь на форумах, изучаю отклики и прислушиваюсь к конструктивной критике. Ее хватает: визуализации выглядят немного иначе по сравнению с рисунками Райта, но на самом деле чертежи редко полностью совпадают с уже построенным зданием. С помощью плагинов, передающих текстуру досок или текстиля, эффектов неба и окружающей среды, изображений ретроавтомобилей и других примет того времени, „прифотошопленных“ следов износа от дождя и грязи я стремлюсь показать, как выглядит великая архитектура с точки зрения обычного человека».

Дом сестер Роуз и Гертруды Паусон

Терраса в доме сестер Роуз и Гертруды Паусон. Детали интерьера Давид Ромеро позаимствовал из редких уцелевших фотографий.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Дом сестер Роуз и Гертруды Паусон в разное время суток.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

В основном в работе приходится ориентироваться только на чертежи и рисунки Райта, иногда везет больше — скажем, сохранились фото интерьера дома сестер Роуз и Гертруды Паусон. Построенное в 1940 году здание с видом на пустыню Мохаве сгорело всего через 2 года — скорее всего, уголек из камина поджег шторы, дизайн которых также разрабатывал Фрэнк Ллойд Райт и воспроизвел в своей визуализации Ромеро.

Рисунок штор воспроизведен по фото. Именно они стали причиной пожара, из-за которого дом не сохранился.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Часовня Святой Троицы

Фрэнк Ллойд Райт не разрабатывал интерьер часовни — работа над проектом закончилась раньше.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Кафедра и витражи — переосмысление Давидом Ромеро наследия архитектора.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Иногда работа прерывалась на начальных этапах. Такова история часовни Святой Троицы для Университета Оклахомы в Нормане — сразу после демонстрации чертежей заказчик отказался от проекта: по его мнению, часовня должна была быть присоединена к историческому зданию университета, а архитектор настаивал на отдельно стоящем здании. Давид Ромеро признается, что витражи и кафедра часовни, оставшейся на бумаге, — его личная фантазия на тему, однако максимально соответствующая эстетическим взглядам Райта и технологическим возможностям тех лет.

Винтажные автомобили на визуализациях — излюбленный прием Ромеро.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Штаб-квартира «Ларкин»

С помощью плагинов можно точно передать фактуру материала и даже следы времени.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Другая потеря — штаб-квартира мыловаренного завода «Ларкин». Здание просуществовало почти полвека — с 1904-го по 1950 год — и было снесено после того, как компания разорилась, а землю выкупили под стоянку грузовиков. Впрочем, стоянку так и не построили — но шедевр Фрэнка Ллойда Райта уже был уничтожен.

Штаб-квартира «Ларкин» в разное время суток.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Интерьер был восстановлен по сохранившимся фотографиям и эскизам.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

«Мост бабочек»

Фрэнк Ллойд Райт считал мосты со стальными конструкциями устаревшими, поэтому предложил железобетонный вариант.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Butterfly Bridge должен был стать вторым через залив в Сан-Франциско. В 1957 году 5-метровая модель железобетонной конструкции органической формы привела в восторг и администрацию города, и его жителей. По воспоминаниям, павильон, где Райт представлял свой проект, был переполнен. Однако реализация оказалась слишком дорогой, а затем более привлекательной стала идея построенного в 1974 году железнодорожного тоннеля.

Дом Смитов

Визуализация дома Смитов.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Эскиз Фрэнка Ллойда Райта и работа над визуализацией дома Смитов.

Фото: Давид Ромеро (David Romero)

Дом в соснах — еще один проект, оставшийся только на бумаге. Его заказчиками было семейство Смитов, однако по неизвестной причине строительство в лесах Калифорнии так и не началось.

Давид Ромеро продолжает свой проект, скрупулезно воссоздавая по рисункам проекты Фрэнка Ллойда Райта. «В процессе работы над моделями меня иногда посещает своеобразное чувство — почти священный трепет, когда на экране монитора появляются шедевры архитектуры, которых никто не видел. Я искренне надеюсь, что все поклонники творчества Райта тоже смогут это почувствовать».

12 советов молодому архитектору от Фрэнка Ллойда Райта :: Статьи

Американский архитектор Фрэнк Ллойд Райт, помимо обширного архитектурного наследия, оставил после себя более 20 книг, посвященных, по большей части, проблемам архитектуры. Одной из самых известных стала книга «Будущее архитектуры», в которой Райт дает напутствия будущему поколению архитекторов.

«Молодому архитектору» — одна из двух лекций, прочитанных Фрэнком Ллойдом Райтом в Чикаго в 1931 году. Несмотря на давность, многие ее тезисы актуальны до сих пор. Архитектор размышляет об отсталости системы архитектурного образования, о важности изучения технологий и материалов и о коммерциализации архитектуры. В конце он дает двенадцать советов молодому архитектору:

Фрэнк Ллойд Райт

архитектор

1. Забудьте обо всех архитектурах мира, если не понимаете того, что они были хороши в своем роде и в свое время

2. Пусть никто из вас не вступает в архитектуру ради того, чтобы зарабатывать себе на жизнь, если вы не любите архитектуру как живой принцип, если вы не любите ее ради нее; готовьтесь быть верными ей, как матери, другу, самому себе.

3. Берегитесь архитектурных школ во всем, кроме обучения инженерному делу.

4. Идите на производство, где вы сможете видеть работу механизмов, производящих современные здания, или работайте в практическом строительстве до тех пор, пока не сможете естественным образом перейти от строительства к проектированию.

5. Немедленно начните вырабатывать в себе привычку задумываться «почему» по поводу всего, что вам нравится или не нравится.

6. Не считайте ничего само собою разумеющимся — прекрасным или безобразным — но каждое здание разбирайте по частям, придираясь к каждой черточке. Учитесь отличать любопытное от красивого.

7. Приобретите привычку анализировать, со временем способность анализа даст возможность развиваться способности синтеза, которые тоже станут привычкой разума.

8. «Мыслите простыми категориями», как говаривал мой учитель, имея при этом в виду, что целое сводится к его частям и простейшим элементам на основе первоосновных принципов. Делайте так для того, чтобы идти от общего к частному, никогда их не путая, иначе запутаетесь сами.

9. Отбросьте, как отраву, американскую идею «быстрой оборачиваемости». Начать практическую деятельность полуиспеченным — это значит продать свое врожденное право быть архитектором за чечевичную похлебку или так и умереть, претендуя на то, чтобы быть архитектором.

10. Не торопитесь заканчивать свою подготовку. По меньшей мере десять лет предварительной подготовки к архитектурной практике нужно тому архитектору, который хочет подняться выше среднего уровня в умении оценивать и в практической архитектурной деятельности.

11. Затем уезжайте как можно дальше от своего дома, чтобы строить свои первые здания. Врач может похоронить свои ошибки, но архитектор может только посоветовать заказчику посадить вьющиеся растения.

12. Считайте постройку курятника такой же хорошей для себя работой, как постройку собора. Величина проекта мало значит в искусстве, если отвлечься от финансовых вопросов. В действительный в расчет принимается выразительность. Выразительность может быть большой в малом или малой в большом.

В качестве дополнения нельзя не привести отрывок из размышлений Райта о современной органичной архитектуре, высказанных на той же лекции:

В органичной архитектуре жесткая прямая линия прерывается, превращаясь в пунктирную линию, которая не ограничивается одной лишь голой необходимостью, но допускает проявление соответствующего ритма, чтобы дать место суждению о должных ценностях. Это — современно.

В органичной архитектуре замысел здания как здания начинается с основного и развивается к внешней выразительности, но не начинается с какой-либо картинной выразительности, чтобы затем идти наощупь в обратном направлении. Это — современно.

Устав от повторений безликих банальностей, в которых свет отражается от голых плоскостей или уныло проваливается в дыры, вырезанные в них, органическая архитектура снова приводит человека лицом к лицу к соответствующей природе игры светотени, дающей свободу творческой мысли человека и свойственному ему чувству художественного воображения. Это — современно.

Понимание внутреннего пространства как реальности в органичной архитектуре согласуется с возросшими возможностями современных материалов. Здание теперь фигурирует в соответствии с этим пониманием внутреннего пространства; ограждение теперь фигурирует не как только стены и крыши, но как ограждение внутреннего пространства. Эта реальность — современна.

В подлинно современной архитектуре, таким образом, ощущение поверхности и массы исчезает. Сооружение не в меньшей степени должно быть выражением принципа силы, направленной к цели, чем то, которое видно в любом механическом приспособлении или аппарате. Современная архитектура утверждает высшее человеческое ощущение освещенного солнцем пространства. Органичные здания — это прочность и легкость паутины, здания, характеризующиеся светом и выраженные характером окружения — связанные с землей. Вот это — современно!

Книга «Будущее архитектуры» была переведена на русский язык и издана в СССР под редакцией видного архитектора А. И. Геггело в 1960 году, спустя год после смерти Фрэнка Ллойда Райта.

Фото © Tour de Force 360VR, xlforum.net, studyblue.com, flwright.org, trekearth.com

Фрэнк Ллойд Райт, Fallingwater – Smarthistory

Фрэнк Ллойд Райт, Fallingwater (Дом Эдгара Дж. Кауфмана), 1935–38, Bear Run, Пенсильвания (фото: архив Кэрол М. Хайсмит, Библиотека Конгресса)

Взгроможденный над горой Водопад на скалистом склоне глубоко в суровом лесу юго-западной Пенсильвании, примерно в 90 минутах езды от Питтсбурга, является самым известным домом Америки. Заказ на Fallingwater стал личной вехой для американского архитектора Фрэнка Ллойда Райта, поскольку явно обозначил поворотный момент в его карьере. После этого триумфа на позднем этапе карьеры шестидесятисемилетний мужчина создал серию очень оригинальных проектов, которые подтвердили бы его статус «величайшего архитектора мира».

«Величайший архитектор девятнадцатого века» — Филип Джонсон

Середина 1930-х годов была одним из самых мрачных для архитектуры и архитекторов в американской истории; финансовая система страны рухнула из-за краха сотен банков. Почти не строились частные дома. Многие архитектурные проекты, начатые во время бума конца 1920-х годов, были остановлены из-за отсутствия средств. Сейчас, когда Райту за шестьдесят, Райт и его новая жена Ольгиванна изо всех сил пытались удержать Талиесин, его дом и студию в Висконсине, от потери права выкупа. Что еще хуже, его коллеги начали считать Райта неуместным анахронизмом, время которого прошло.

В 1932 году Генри-Рассел Хичкок и Филип Джонсон открыли выставку «Современная архитектура: международная выставка» в только что основанном Музее современного искусства в Нью-Йорке и одновременно опубликовали книгу « International Style ». Это была, пожалуй, самая влиятельная архитектурная выставка, когда-либо проводившаяся в Соединенных Штатах, и книга стала манифестом современной архитектуры и окажет глубокое влияние почти на каждый крупный архитектурный проект во всем мире в течение следующих 30 лет. Основное внимание в нем было уделено работам четырех великих «европейских функционалистов» Вальтера Гропиуса, Людвига Мис ван дер Роэ, Ле Корбюзье и Дж. Дж. П. Уд. Райт был в значительной степени оскорблен.

Хичкок хвалил его ранние работы, «множество нововведений», но осуждал Райта за «отсутствие преемственности в его развитии и его нежелание впитывать инновации своих современников и младших в Европе». Хичкок еще больше оскорбил Райта, охарактеризовав его как «бунтаря по темпераменту… [который] отказывался даже от дисциплины своих собственных теорий». Каталог называет Райта «полусовременным» отбросом, одним из «последних представителей романтизма». В ответ Райт назвал европейский модернизм «крестовым походом зла», проявлением «тоталитаризма».

Товарищество и комиссионные

Семья Райт разработала программу архитектурного обучения, которая стала известна как «братство». И среди первых кандидатов был Эдгар Кауфманн-младший, который влюбился в Райта после прочтения его биографии. Кауфманн был сыном магната питтсбургских универмагов Эдгара Кауфманна-старшего, чей тринадцатиэтажный торговый центр в центре Питтсбурга считался крупнейшим в мире. Кауфманн-старший не был чужд архитектурным занятиям — он участвовал во многих общественных проектах и построил несколько магазинов и домов. Кауфманн сообщил Райту, что у него есть несколько гражданских архитектурных проектов. Он и его жена Лилиан были приглашены в Талиесин и произвели должное впечатление.

Фрэнк Ллойд Райт, Fallingwater, ступеньки к ручью (дом Эдгара Дж. Кауфмана), Bear Run, Пенсильвания (фото: Джон Фишер, CC BY-NC-ND 2.0)

Существуют разные версии обстоятельств, приведших Кауфмана к предложить Райту спроектировать «дом выходного дня» за городом; но мы знаем, что Райт впервые посетил это место в Беар-Ран, штат Пенсильвания, в декабре 1934 года. Ученик Райта Дональд Хоппен говорил о «сверхъестественном чувстве Райта… гениальных мест 9».0012» (лат. «дух места») и с самого начала архитектор отверг участок, который представлял собой обычный вид на водопад; вместо этого он дерзко предложил сделать дом его частью, заявив, что «посещение водопада в лесу остается со мной, и жилище формируется в моем сознании под музыку ручья». [1] Ориентация юг-юго-восток создает иллюзию того, что ручей течет не вдоль дома, а сквозь него.

План этажа Fallingwater (диаграмма: Arsenalbubs, CC0 1.0)

Самый быстрый розыгрыш на Среднем Западе

Пожалуй, самая известная легенда Фоллингуотера — это невероятная история о том, что Райт, получив заказ, медлил девять месяцев, пока ему не пришлось составлять полные планы, пока его Покровитель ехал 140 миль от Милуоки до Талиесина. Тем не менее, основная история подтверждается несколькими свидетелями. Ученик Эдгар Таффель вспоминал, что после разговора с Кауфманном по телефону Райт «резко вышел из своего кабинета… сел за стол, накрытый сюжетным планом, и начал рисовать… Дизайн просто лился из него. «Лилиан и Э.Дж. будут пить чай на балконе… они перейдут через мост, чтобы прогуляться в лесу…» Карандаши расходуются так быстро, как мы их точим… Подчистки, перерисовки, исправления. Переворачивание листов вперед-назад. Затем жирный заголовок внизу «Fallingwater». У дома должно быть имя». [2] Кажется, все согласны с тем, что весь процесс занял около двух часов.

Фрэнк Ллойд Райт, Фоллингуотер (Дом Эдгара Дж. Кауфмана), Милл-Ран, Пенсильвания, 1935 г., цветной карандаш на кальке, 15-3/8 x 27-1/4″ © Фонд Фрэнка Ллойда Райта

Органическая архитектура

Эдгар Кауфманн-младший отметил, что знаменитая концепция Райта «Органическая архитектура» проистекает из его трансценденталистского прошлого. Вера в то, что человеческая жизнь является частью природы. Райт даже включил выступ скалы над полом гостиной в свой массивный центральный очаг, еще больше объединив дом с землей. «Можете ли вы сказать, — бросил вызов своим ученикам Райт, — когда ваше здание будет завершено, пейзаж станет красивее, чем был раньше?» [3]

В своей книге Fallingwater Rising: Frank Lloyd Wright, E.J. Kaufmann и самый необычный дом Америки Франклин Токер написал, что

этот тонкий синтез природы и искусственной среды, вероятно, считается главной причиной того, что Fallingwater такая любимая работа. Очертания дома в виде консольных уступов настолько сочувственно реагируют на каменные слои берегов ручья, что делают Медвежий Бег более чудесным пейзажем, чем раньше. [4]

Фрэнк Ллойд Райт, Fallingwater (Дом Эдгара Дж. Кауфмана), Bear Run, Пенсильвания, 1937 г. (фото: Jeremy Weate, CC BY 2.0)

Райт еще больше подчеркивает связь с природой, щедро используя стекло; в доме нет стен, обращенных к водопаду, только центральное каменное ядро для каминов и каменных колонн. Это обеспечивает вытянутые перспективы, ведущие взгляд к горизонту и лесу. Винсент Скалли указал, что это отражает «образ современного человека, захваченного постоянными изменениями и потоками, держащегося… за все, что кажется твердым, но больше не считающего себя центром мира». [5] Креативное использование архитектором «угловых поворотных окон» без импостов приводит к тому, что углы исчезают. Райт даже преклоняется перед природой, сгибая балку шпалеры, чтобы приспособить ее к уже существующему дереву.

Фрэнк Ллойд Райт, Водопад, деталь с деревом (Дом Эдгара Дж. Кауфмана), 1937 г. (фото: Daderot, CC0 1.0) x 13,3 см, серебряно-желатиновый печатный лист (Художественные музеи Гарварда)

Влияния

Хотя он и отрицал это, Райт находился под влиянием всех мыслимых архитектурных стилей, но Фоллингуотер мало чем обязан своим предыдущим проектам (за исключением, пожалуй, использования нерегулярных камни, которые также встречаются у Талиесина и его интерес к четким горизонтальным линиям). В Fallingwater он, кажется, больше озабочен реакцией на европейский модернистский дизайн, который он частично вдохновил, но с тех пор затмил его. По сути, он намеревался победить европейцев в их собственной игре, используя элементы их идиомы. Мы видим, например, вдохновение, почерпнутое из дизайна балконов Гропиуса для конкурса Chicago Tribune Tower, хотя вместо ярко-белого международного стиля он красит свои балконы в более теплый землистый тон в знак уважения к природе и, возможно, Adobe. жилища американского юго-запада.

Падающая вода падает?

Кауфманнам понравилось радикальное предложение Райта буквально подвесить дом над водопадом. Но Эдгар Кауфманн-старший, всегда прагматичный деловой человек (который также изучал инженерное дело в течение года в Йельском университете), предусмотрительно отправил копию чертежей Райта своему инженеру; который нашел землю неустойчивой и не рекомендовал ему продолжать строительство дома. Райт был недоволен недоверием своего клиента, но разрешил увеличить количество и диаметр стальной арматуры конструкции — Кауфманн согласился продолжить. Стоит отметить, что предупреждения инженера позже подтвердились, и эта проблема «преследовала» Райта до конца его жизни.

Фрэнк Ллойд Райт, Дом Фредерика С. Роби, Обзор исторических зданий Америки, Сервин Робинсон, фотограф, 18 августа 1963 г., внешний вид с юго-запада, 5757 Вудлон-авеню, Чикаго, округ Кук, Иллинойс, 5 x 7 ″ (Библиотека Конгресса HABS) ILL,16-CHIG,33–3)

Райт известен тем, что расширяет архитектурные границы для достижения драматического эффекта. Мы видим это на огромной консольной деревянной крыше дома Роби в Чикаго. В Fallingwater он выбрал железобетон для своих консолей, такое использование железобетона для длинных подвесных балконов было революционным. Он смело расширил балкон главной спальни на втором этаже, возвышаясь на шесть футов над гостиной внизу.

Frank Lloyd Wright, Fallingwater, ступеньки к ручью (дом Эдгара Дж. Кауфмана), Bear Run, Pennsylvania (фото: James Finister, CC BY-NC-ND 2.0)

Однако из-за отсутствия надлежащей поддержки появляются трещины стали появляться на балконных полах вскоре после их заливки. С тех пор трещины неоднократно ремонтировались, поскольку консоли продолжали провисать. К 2001 году некоторые из 15-футовых консолей упали более чем на 7 дюймов. Чтобы избежать полного обрушения, была разработана оригинальная система с использованием натянутых тросов, чтобы исправить проблему и стабилизировать шедевр Райта.

Почти со дня завершения Fallingwater праздновали во всем мире. Дом и его архитектор были представлены в крупных публикациях, включая обложку Time Magazine . С годами его слава только возрастала. По словам Франклина Токера, самым важным вкладом Фоллингуотера в современную архитектуру, безусловно, является «принятие самой современной архитектуры».

Примечания:

1. Дональд В. Хоппен, Семь возрастов Фрэнка Ллойда Райта: творческий процесс , Dover Publications: New York, 1993, стр. 23.

2. Эдгард Тафель, Y уши с Фрэнком Ллойдом Райтом: ученик гения , Courier Dover Publications, 1979.

3. Хоппен, стр. 97.

4. Франклин Токер, Fallingwater Rising: Фрэнк Ллойд Райт, Э. Дж. Кауфманн и самый необычный дом Америки , Альфред А. Кнопф: Нью-Йорк, 2003, np.

5. Мерил Секрест, Фрэнк Ллойд Райт: Биография , University of Chicago Press: Чикаго, 1992, стр. 168.

Дополнительные ресурсы

Архитектурные чертежи Fallingwater: планы, фасады

Веб-сайт Fallingwater

3D-модель, видеооблет

,» в Smarthistory , 9 августа 2015 г. , по состоянию на 30 декабря 2022 г., https://smarthistory.org/frank-lloyd-wright-fallingwater/.

Триумф Фрэнка Ллойда Райта | История

Гуггенхайм был главным достижением Райта. «Странная вещь с рампой — я всегда чувствую, что нахожусь в пространственно-временном континууме, потому что вижу, где я был и куда иду», — говорит директор Архива Фрэнка Ллойда Райта.
© 2009Фонд Фрэнка Ллойда Райта, Скоттсдейл, Аризона

Самое культовое здание Фрэнка Ллойда Райта было также одним из его последних. Железобетонная спираль, известная как Музей Соломона Р. Гуггенхайма, открылась в Нью-Йорке 50 лет назад, 21 октября 1959 года; за шесть месяцев до этого Райт умер в возрасте 92 лет. Он посвятил проекту 16 лет, столкнувшись с противодействием со стороны экономного клиента, приверженцев строительных норм и, что наиболее важно, художников, которые сомневались в том, что картины могут быть правильно отображены на наклонный спиральный пандус. «Нет, я задумал этот план не для того, чтобы подчинить картины зданию», — писал Райт Гарри Гуггенхайму, заводчику чистокровных лошадей и основателю Newsday , который, как племянник благодетеля, принял на себя проект после смерти Соломона. «Наоборот, это должно было сделать здание и картину прекрасной симфонией, какой никогда раньше не существовало в мире искусства».

Грандиозный тон и непоколебимая уверенность в себе являются такими же фирменными знаками Райта, как и непрерывное и открытое пространство здания. Время действительно показало, что наклонные стены Гуггенхайма и непрерывный пандус являются неудобным местом для развешивания картин, но годы также подтвердили, что при проектировании здания, которое принесло музею признание торговой марки, Райт был пророческим. Четыре десятилетия спустя Музей Гуггенхайма в Бильбао Фрэнка Гери — пышный, облицованный титаном дочерний музей на севере Испании — запустит волну передовых архитектурных схем для художественных учреждений по всему миру. Но Райт был первым. Ретроспективная выставка в первоначальном музее Гуггенхайма (до 23 августа) показывает, как часто Райт был пионером в тенденциях, которые позже переняли другие архитекторы. Пассивное солнечное отопление, офисы открытой планировки, многоэтажные гостиничные атриумы — все это сейчас распространено, но в то время, когда Райт их проектировал, они были революционными.

Когда Соломон Гуггенхайм, наследник шахтерского состояния, и его советник по искусству Хилла Ребай решили построить музей абстрактной живописи (которую они назвали «беспредметным искусством»), Райт был естественным выбором в качестве архитектора. По словам Ребая, эти двое искали «храм духа, памятник», а Райт за свою долгую карьеру был строителем храмов и памятников. Среди них были настоящие места отправления культа, такие как Храм Единства (1905–1908 гг.) для унитарной общины в Оук-Парке, штат Иллинойс, один из первых шедевров, провозгласивших гений Райта, и синагога Бет Шолом (1919 г.).53-59) в Элкинс-парке, штат Пенсильвания, которым, как и Гуггенхаймом, он руководил в конце своей жизни. Но во всем, за что бы он ни брался, Райт всегда ставил перед собой цель улучшить и возвысить человеческий опыт. В своих религиозных зданиях он использовал многие из тех же приемов — смелые геометрические формы, непрерывные общественные места и наклонные сиденья — как и в своих светских. Большая общая комната с верхним освещением, которая является центральным элементом Храма Единства, была идеей, которую он представил в административном здании компании Ларкина (1902-6), дом доставки по почте в Буффало, Нью-Йорк. И до того, как это снова появилось в « Бет Шолом» , то, что он называл «сидением под рефлекторным углом», когда публика рассредоточивается веером под углом 30 градусов вокруг выступающей сцены, было организующим принципом в его театральных планах, начиная с начала 1930-х годов. По мнению Райта, любое здание, если его правильно спроектировать, может быть храмом.

В своем непоколебимом оптимизме, мессианском рвении и прагматической стойкости Райт был типично американцем. Центральная тема, которая пронизывает его архитектуру, — это повторяющийся вопрос в американской культуре: как вы уравновешиваете потребность в личной жизни с привлечением общественной активности? Все жаждут периодов уединения, но, по мнению Райта, человек полноценно развивается только как социальное существо. В этом контексте угловая посадка позволила зрителям сосредоточиться на сцене и одновременно действовать как часть большой группы. Точно так же дом Райта, наряду с отдельными спальнями и ванными, содержал акцент на неразрывных общих пространствах — например, гостиная, переходящая в кухню — чего не было в жилых домах, когда он начал свою практику в викторианскую эпоху. Уже в 1903, учитывая возможность планировки района (в Оук-парке, который так и не был построен), Райт предложил «план из четырех блоков», согласно которому одинаковые кирпичные дома размещались на каждом углу квартала; он оградил жителей от общественной улицы низкой стеной и направил их внутрь, к прилегающим садам, которые поощряли обмены с их соседями. Хорошая архитектура, писал Райт в эссе 1908 года, должна продвигать демократический идеал «максимально возможного выражения личности как единицы, не противоречащей гармоничному целому».

Это видение оживляет Музей Гуггенхайма. Спускаясь по спиральному пандусу здания, посетитель может сосредоточиться на произведениях искусства, не забывая о других посетителях музея сверху и снизу. К этому двуфокусному сознанию Гуггенхайм добавляет новый элемент: ощущение течения времени. «Странная вещь с рампой — я всегда чувствую, что нахожусь в пространственно-временном континууме, потому что я вижу, где я был и куда я иду», — говорит Брюс Брукс Пфайффер, директор Архива Фрэнка Ллойда Райта в Скоттсдейле. , Аризона. Когда Райт приближался к концу своей жизни, это восприятие преемственности — воспоминание о том, где он был, продвигаясь в будущее, — должно быть, привлекало его. И, оглядываясь назад, он увидел бы в своей личной истории яркие примеры напряженности между личностью и обществом, между личными желаниями и общественными ожиданиями.

Отец Райта, Уильям, был беспокойным, хронически неудовлетворенным протестантским священником и органистом, который перевозил семью, в которую входили две младшие сестры Райта, из города в город, пока он не развелся в 1885 году и не уехал навсегда. Райт, которому в то время было 17 лет, больше никогда не видел своего отца. Семья его матери, воинственные Ллойды Джонсы, были иммигрантами из Уэльса, которые стали видными жителями сельскохозяйственной долины недалеко от деревни Хиллсайд, штат Висконсин. Сам Райт мог написать семейный девиз: «Правда против мира». Воодушевленный своими родственниками по материнской линии, Райт рано проявил способности к архитектуре; он предпринял свои первые набеги на проектирование зданий, работая над часовней, школой и двумя домами в Хиллсайде, а затем учился в Чикаго у знаменитого архитектора Луи Х. Салливана. Салливан специализировался на офисных зданиях, включая классические небоскребы, такие как здание Carson Pirie Scott & Company, которые преображали горизонт Чикаго.

Но Райт посвятил себя в первую очередь частным домам, развивая то, что он называл домами в стиле прерий, в основном в Оук-Парке, пригороде Чикаго, где он основал свой собственный дом. Низкие, прилегающие к земле здания с четкими горизонтальными линиями и открытым проходом через общественные помещения, они были лишены ненужного декора и использовались компоненты машинного производства. Стиль прерий произвел революцию в дизайне дома, отвечая на бытовые нужды и вкусы современных семей. Райт не понаслышке знал об их требованиях: в 1889 г.В 21 год он женился на 18-летней Кэтрин Ли Тобин, дочери чикагского бизнесмена, и вскоре стал отцом шестерых детей.

Однако, как и его собственный отец, Райт проявлял двойственное отношение к семейной жизни. «Я ненавидел звук слова , папа », — написал он в своей автобиографии 1932 года. Неудовлетворенность домашним хозяйством предрасполагала его к такому же недовольному соседу по Ок-парку: Мама Чейни, жена клиента, чья карьера главного библиотекаря в Порт-Гуроне, штат Мичиган, была сорвана браком и которая считала обязанности жены и матери плохой заменой. Райты и Чейни общались вчетвером, пока, как позже описал это Райт, «не случилось то, что случалось с мужчинами и женщинами с незапамятных времен — неизбежное». 19 июня09, Мама Чейни сказала мужу, что уходит от него; она присоединилась к Райту в Германии, где он готовил книгу о своей работе. Скандал взбудоражил газеты: газета Chicago Tribune процитировала Кэтрин, заявившую, что она стала жертвой соблазнительницы-«вампира». Райт мучительно переживал из-за того, что ушел от жены и детей. Он попытался примириться с Кэтрин в 1910 году, но затем решил жить с Чейни, чья собственная работа — перевод работ шведской феминистки Эллен Ки — обеспечила интеллектуальную поддержку этого шага, бросающего вызов условностям. Оставив сплетников из Оук-Парка позади, пара удалилась в Висконсинскую долину Ллойда Джонса, чтобы начать все заново.

Прямо под гребнем холма в Спринг-Грин Райт спроектировал уединенный дом, который он назвал «Талиесин», или «Сияющая бровь», в честь валлийского барда с таким именем. Хаотичное жилище из местного известняка, Талиесин был кульминацией стиля прерий, большой дом с длинными крышами, нависающими над стенами. По общему мнению, Райт и Чейни счастливо прожили там три года, постепенно завоевывая расположение соседей, которые были предубеждены предшествовавшей им известностью, пока Талиесин не стал местом действия величайшей трагедии в долгой и богатой событиями жизни архитектора. 15 августа, 1914 октября, когда Райт был в Чикаго по делам, ненормальный молодой повар запер столовую и поджег ее, встав с топором у единственного выхода, чтобы преградить выход всем, кто находился внутри. Чейни и двое ее приезжих детей были среди семи погибших. Во время мучительного путешествия в Висконсин опустошенный Райт и его сын Джон делили вагон поезда с бывшим мужем Чейни. Райт немедленно пообещал восстановить дом, который в основном лежал в руинах. Но он так и не восстановился полностью эмоционально. «Что-то в нем умерло вместе с ней, что-то милое и нежное», — писал позже в мемуарах его сын. (19 апр.№ 25, в результате неисправности электропроводки второй Талиесин также пострадал от стихийного пожара; его заменит третий.)

Семейная жизнь Райта приняла новый оборот, когда письмо с соболезнованиями от богатой разведенной женщины, решительно артистичной Мириам Ноэль, привело к встрече и — менее чем через шесть месяцев после смерти Чейни — к приглашению на свидание. Ноэль будет жить с Райтом в Талиесине. С ее финансовой помощью он восстановил поврежденный дом. Но Талиесин II не стал тем убежищем, которое он искал. Райт был театральной личностью со склонностью к распущенным волосам, норфолкским курткам и низко висящим галстукам. Тем не менее, даже по его меркам, нуждающийся Ноэль демонстративно привлекал внимание. Завидуя его преданности памяти Чейни, она устроила шумные ссоры, приведшие к гневному расставанию всего через девять месяцев после знакомства. Хотя раскол казался окончательным, 19 ноябряВ 22 года Райт развелся с Кэтрин и через год женился на Ноэле. Но брак только усугубил их проблемы. Через пять месяцев после свадьбы Ноэль бросила его, положив начало обмену неприглядными обвинениями и встречными обвинениями в бракоразводном процессе, который затянулся на годы.

В этот бурный период Райт работал всего над несколькими крупными проектами: отелем Imperial в Токио, парком развлечений Midway Gardens в Чикаго и Талиесином. Все три были расширением и уточнением работы, которую он проделал ранее, а не новыми направлениями. с 19С 15 по 1925 год Райт выполнил всего 29 заказов, что резко ниже результатов его юности, когда между 1901 и 1909 годами он выполнил 90 из 135 заказов. В 1932 году на своей влиятельной выставке Музея современного искусства, посвященной «международному стилю» в архитектуре, Филип Джонсон и Генри-Рассел Хичкок включили Райта в число архитекторов «старшего поколения». Действительно, к этому времени Райт был силой в американской архитектуре более трех десятилетий и посвящал большую часть своего времени чтению лекций и публикации эссе; легко было поверить, что его лучшие годы остались позади. Но на самом деле многие из его самых известных работ были еще впереди.

30 ноября 1924 года, посещая балет в Чикаго, Райт заметил молодую женщину, сидевшую рядом с ним. «Я тайно заметил ее аристократическую осанку, без шляпы, ее темные волосы, разделенные пробором посередине и приглаженные над ушами, легкая маленькая шаль на плечах, почти без макияжа, очень просто одетая», — писал он в своей автобиографии. Райту «сразу понравилась ее внешность». Со своей стороны, 26-летняя Ольгиванна Лазович Хинценберг, черногорка, получившая образование в России, приехала в Чикаго, чтобы попытаться спасти свой брак с русским архитектором, от которого у нее была дочь Светлана. Еще до того, как сесть на свое место, как она вспоминала в неопубликованных мемуарах, она заметила «поразительно красивую, благородную голову с короной волнистых седых волос». Узнав, что билет, который она купила в последнюю минуту, посадил ее рядом с этим поэтически выглядящим мужчиной, ее «сердце забилось быстрее». Во время выступления он повернулся к ней и сказал: «Вы не думаете, что эти танцоры и танцы мертвы?» Она согласно кивнула. «И он улыбался, глядя на меня с нескрываемым восхищением», — вспоминала она. «Я знал тогда, что это должно было быть». 19 февраля25 лет Хинценберг переехал в Талиесин II, где они оба ждали, когда их развод станет окончательным. В ту самую ночь 1925 года, когда сгорел Талиесин II, она сказала ему, что беременна их ребенком, дочь, которую они назовут Иванной. Они поженились 25 августа 1928 года и прожили вместе до конца жизни Райта. Восстановленный Талиесин III станет домом для Светланы и Иоанны и, в более широком смысле, для сообщества студентов и молодых архитекторов, которых Райты, начиная с 1932 года, приглашали жить и работать с ними в рамках Талиесинского товарищества. После того, как Райт перенес приступ пневмонии в 1936 года сообщество расширилось до зимнего поселения, которое он спроектировал в Скоттсдейле, штат Аризона, на окраине Феникса. Он назвал его Талиесин Уэст.

В последние четверть века своей жизни Райт продвигал свои идеи так далеко, как только мог. Консоли, которые он использовал для преувеличенно горизонтальных крыш домов в стиле прерий, приобрели новое величие в Fallingwater (1934-37), загородном доме владельца питтсбургского универмага Эдгара Кауфмана-старшего, который Райт построил из широких бетонных плоскостей. террасы и плоские крыши, и — в припадке щегольства — он взгромоздился над водопадом в западной Пенсильвании. (Как и многие здания Райта, Fallingwater лучше выдержала испытание временем эстетически, чем физически. В 2003 году потребовалась реконструкция стоимостью 11,5 миллионов долларов, чтобы исправить провисшие консоли, протекающие крыши и террасы и внутреннее заражение плесенью.) При проектировании Fallingwater, Райт также преобразовал освещенное небом открытое канцелярское помещение раннего здания Ларкина в Большую рабочую комнату административного здания компании Johnson Wax Company (1936) в Расине, штат Висконсин, с его изящными колоннами, напоминающими кувшинки, поддерживающими диски с потолочными окнами из стеклянных трубок из пирекса.

Стремление Райта возвысить американское общество с помощью архитектуры росло в геометрической прогрессии от плана из четырех кварталов в Оук-Парке до схемы Бродэкр-сити — предложения 1930-х годов о обширной малоэтажной застройке, в которой будет развернуто лоскутное одеяло из домов, ферм. и предприятия, связанные автомагистралями и монорельсами через американский ландшафт. Его стремление обеспечить доступными, индивидуальными домами, отвечающими потребностям американцев среднего класса, нашло свое окончательное выражение в «юсонских» домах, которые он представил в 1919 году.37 и впоследствии продолжили развиваться: настраиваемые дома, которые были расположены на своих участках, чтобы улавливать зимнее солнце для пассивного солнечного отопления, и были оснащены карнизами для обеспечения летней тени; построенный из стекла, кирпича и дерева, что сделало излишним украшение поверхности, такое как краска или обои; освещается фонарными окнами под линией крыши и встроенными электрическими светильниками; огражден от улицы, чтобы обеспечить уединение; и дополнен открытым навесом для машины в знак уважения к транспортным средствам, которые в конечном итоге могут децентрализовать города. «Я не построю дом, не предсказав конец нынешнему общественному порядку», — сказал Райт в 1919 году.38. «Каждое здание — миссионерское».

Использование им слова «миссионер» было показательным. Райт сказал, что его архитектура всегда была направлена на удовлетворение потребностей клиента. Но он полагался на собственную оценку этих потребностей. Говоря о жилых клиентах, он однажды сказал: «Это их долг понять, оценить и, насколько это возможно, соответствовать идее дома». Ближе к концу своей жизни он построил свой второй и последний небоскреб, 19-этажную офисную башню компании HC Price (1952–56) в Бартлсвилле, штат Оклахома. После того, как он был завершен, Райт появился со своим клиентом на собрании в городе. «Один из зрителей задал вопрос: «Каково ваше первое условие?», — вспоминает архивариус Пфайффер. «Мистер Райт сказал: «Ну, чтобы выполнить желание клиента». На что Прайс сказал: «Я хотел трехэтажное здание». Мистер Райт сказал: «Вы не знали, чего хотели»9.0003

Создавая музей Гуггенхайма, Райт проявил свою обычную свободу в интерпретации желаний клиента, а также свой не менее типичный талант к высокопарным сравнениям. Он описал придуманную им форму как «перевернутый зиккурат», что хорошо связало его с храмами в месопотамской колыбели цивилизации. На самом деле, Гуггенхайм ведет свое непосредственное происхождение от незастроенного проекта Райта, который архитектор основывал на типологии гаража — спиральной рампы, которую он спроектировал в 1924 для автомобильного объектива и планетария Гордона Стронга на вершине горы. Райт представил себе, как посетители въезжают на своих машинах по внешнему пандусу и передают их камердинерам для перевозки на дно. Затем они могли спуститься по пешеходной рампе, любуясь пейзажем, прежде чем добраться до планетария на уровне земли. «Мне было трудно смотреть улитке в лицо с тех пор, как я украл идею его дома — у него со спины», — написал Райт Стронгу после того, как чикагский бизнесмен выразил недовольство планами. «Спираль настолько естественна и органична для всего, что может подняться, что я не понимал, почему бы не использовать ее и не сделать одинаково доступной для спуска в одно и то же время». Тем не менее, Райт также признал восхищение промышленным дизайном Альберта Кана — архитектора из Детройта, чьи железобетонные гаражи с пандусами предвосхитили как «Сильную автомобильную цель», так и Гуггенхайма.

В ходе долгих переговоров о расходах и правилах техники безопасности, из-за которых строительство музея затягивалось, Райт был вынужден пойти на компромисс. «Архитектура, пусть это будет угодно суду, — это сплав воображения и здравого смысла в узде специалистов, кодексов и дураков», — писал он в черновике сопроводительного письма к заявке в Совет по стандартам и апелляциям. (По настоянию Гарри Гуггенхайма он опустил слово «дураки».) Одной из принесенных в жертву особенностей был нетрадиционный стеклянный лифт, который доставлял бы посетителей на вершину, откуда они затем спускались бы пешком. Вместо этого музею пришлось обходиться прозаическим лифтом, слишком маленьким, чтобы справиться с толпой посетителей; в результате большинство посетителей осматривают выставку, поднимаясь по пандусу. Кураторы обычно организуют свои выставки с учетом этого. «В этот крошечный лифт не влезет достаточно людей», — говорит Дэвид ван дер Леер, помощник куратора отдела архитектуры и дизайна, работавший над выставкой Райта. «В наши дни в здании настолько много людей, что для этого вам понадобится лифт в центральной пустоте».

Инсталляция ретроспективы Райта высветила несоответствие между символической мощью здания и его функциональными возможностями. Например, для демонстрации рисунков Райта — беспрецедентного ассортимента, который по соображениям сохранения не будет выставлен на обозрение снова в течение по крайней мере десяти лет — кураторы поместили «шапочку для душа» из сетчатой ткани на верхний купол, чтобы ослабить свет, который в противном случае был бы привести к обесцвечиванию цветов на бумажных рисунках. «С одной стороны, вы хотите показать здание как можно лучше, а с другой — вам нужно показать чертежи», — объясняет ван дер Леер.

Музей Гуггенхайма возник в прошлом году после четырехлетней реставрации стоимостью 28 миллионов долларов, в ходе которой были заделаны трещины и повреждения бетона водой, а отслоившаяся наружная краска (стоимостью от 10 до 12 слоев) была удалена и заменена. Здания Райта печально известны своими трудностями в обслуживании. При жизни Райта проблемы усугублялись выраженным безразличием архитектора. В одной известной истории рассказывается о возмущенном телефонном звонке Герберта Джонсона, важного клиента Райта, с сообщением о том, что на званом ужине в его новом доме вода с протекающей крыши капала ему на голову. Райт предложил ему передвинуть стул.

Тем не менее, если учесть, что во многих проектах архитектор проектировал каждый элемент, вплоть до мебели и светильников, его ляпы понятны. С гордостью описывая Ларкин-билдинг, Райт через много лет после его открытия сказал: «Я был настоящим Леонардо да Винчи, когда строил это здание, все в нем было моим изобретением». Поскольку он постоянно доводил до предела новейшие технологии, Райт, вероятно, смирился с неизбежными недостатками, сопровождающими эксперименты. «Райт на протяжении всей своей жизни оставался тем романтиком, которым он был с детства», — писал в 1919 году историк Уильям Кронон. 94. «Таким образом, он привнес романтическое видение и шкалу ценностей романтика в практические задачи своей жизни». Если архитектор, казалось, не слишком серьезно относился к сбоям в своих построенных проектах, возможно, его мысли были в другом месте. «Каждый раз, когда я захожу в это здание, это так возвышает человеческий дух», — говорит Пфайффер, который, вероятно, является лучшим живым проводником в размышлениях Райта о Гуггенхайме. Архитектурные критики часто называют музей апофеозом давнишнего стремления Райта сделать пространство текучим и непрерывным. Но он представляет и нечто другое. Переворачивая зиккурат так, чтобы его вершина становилась все шире, Райт сказал, что изобретает форму «чистого оптимизма». Даже в свои 90s, он держал свой разум открытым для расширения возможностей.

Артур Любо w писал об итальянском скульпторе 17-го века Джан Лоренцо Бернини в номере за октябрь 2008 года.

С характерной для него бравадой Фрэнк Ллойд Райт (Нью-Йорк, 1959) увидел в своем музее Гуггенхайма «прекрасную симфонию, какой никогда прежде не существовало в мире искусства».
Уильям Шорт / Фонд Гуггенхайма, Нью-Йорк

«Я ненавидел звук слова , папа », — признался Райт (1885).
Историческое общество Висконсина

В 21 год Фрэнк Ллойд Райт женился на Кэтрин Ли Тобин и стал отцом шестерых детей. Его неудовлетворенность семейной жизнью привела к роману с его соседкой по Дубовому парку Мама Чейни.
Коллекция миссис Роберт Л. Райт

Революционные дома Райта в стиле прерий (Robie House, 1908-1910) избегал лишнего орнамента.
Кеннет С. Зиркель / iStockphoto

«Кресла с рефлекторным углом» Фрэнка Ллойда Райта (Бет Шолом, 1953–1959) позволяли публике беспрепятственно видеть, а также осознавать целое.
© Г.Э. Киддер Смит / Корбис

Уединенный дом Фрэнка Ллойда Райта в Висконсине (1911), которую он назвал «Талиесин», станет местом величайшей трагедии его жизни. 15 августа 1914 года сумасшедший повар поджег дом и заблокировал выход, убив Мама Чейни и двоих ее детей.
Историческое общество Висконсина

Большая часть жизни Фрэнка Ллойда Райта со своей третьей женой, черногоркой Ольгиванной Хинценберг, прошла в доме в Аризоне, получившем название Талиесин Вест.
Карен Хантт / Корбис

Второй брак Фрэнка Ллойда Райта с яркой Мириам Ноэль продлился всего пять бурных месяцев.
Фил Феддерсон

Фрэнк Ллойд Райт и его третья жена, черногорка Ольгиванна Хинценберг, едут по стране на автомобиле Crosley.
Гэри Шульц / Историческое общество Висконсина

Состоятельные клиенты вдохновили на создание более ярких дизайнов, таких как Fallingwater (1934-37).
© Ричард А. Кук / Corbis

Гуггенхайм ведет свое происхождение от незавершенного проекта — спиральной рампы, спроектированной Райтом для планетария (набросок, 1924 г. ).
© 2009 Фонд Фрэнка Ллойда Райта, Скоттсдейл, Аризона

Фрэнк Ллойд Райт позже описал свое видение Гуггенхайма (набросок, 1943) как перевернутый месопотамский зиккурат.
© 2009 Фонд Фрэнка Ллойда Райта, Скоттсдейл, Аризона

Толпа выстроилась на открытии Музея Соломона Р. Гуггенхайма, Нью-Йорк, 21 октября 1959 года.
© Фонд Соломона Р. Гуггенхайма, Нью-Йорк

Чертежная студия в комплексе товариществ на склоне холма, Талиесин III. Спринг-Грин, Висконсин, 1933 год.
© Фонд Соломона Р. Гуггенхайма, Нью-Йорк

Cloverleaf Quadruple Housing (проект). Питтсфилд, Массачусетс, 1942 г.
© 2009 Фонд Фрэнка Ллойда Райта, Скоттсдейл, Аризона

Стальной собор (проект).